Ариасвати - Страница 89

— Однако, здесь тесно и жарко, — заметил Андрей Иванович. — Пройдемтесь лучше по окрестностям храма.

— С удовольствием.

Они снова взялись за руки и вышли из храма.

XXI. Девадаси

Когда Андрей Иванович, под руку с Рами-Сагибом, вышел из наружных дверей храма, вся площадь перед храмом была уже покрыта богомольцами. Как видно было, храм Парвати пользовался особенным почетом среди населения окрестных деревень и городков. Повсюду вокруг храма пестрели самые яркие цветные платки и одежды: обливаемые сверкающими лучами тропического солнца, они так ослепительно резко выдавались на красноватом фоне окружающей местности, что смотреть на них становилось больно.

— Как пестро, — заметил он, невольно зажмуривая глаза. — Но этот вкус к ярким цветам, вероятно, имеет здесь, хотя быть может и бессознательно, гигиеническую подкладку.

— Гигиеническую, мистер Гречоу? — спросил Рами-Сагиб.

— Да. Ведь известно, что яркие цвета сильнее отражают лучи солнца. Поэтому яркие цветные одежды лучше защищают от его жгучих лучей, чем — темные. Наши старушки-богомолки знают, что делают, одеваясь в скромные одежды темного цвета: кровь их уже не греет, поэтому им нужно, чтоб их одежда поглощала как можно больше тепловых лучей солнца.

— Пожалуй, вы правы, мистер Гречоу. Мне не приходило этого в голову.

Среди ярких одежд повсюду сверкали блестящие металлические украшения, начиная с простых медных браслетов и цепочек и кончая золотыми ожерельями, осыпанными драгоценными камнями. Местами блестело на солнце голое тело, сильно выделявшееся из-под скромных покровов первобытного костюма, бросались в глаза, ничем не прикрытые, роскошные формы молодого женского торса и тут же рядом — старая, смуглая иссохшая грудь.

Толпа богомольцев двигалась туда и сюда, волновалась, шумела, слышались громкие восклицания, звонкий смех, монотонное пение, сопровождаемое звуками тамбурина и флейты. Порой из всего этого шума резко выделялся звук гонга или там-тама. Почти перед самыми дверями храма, под мерный звук барабана, плясали одетые в яркий костюм сутрадари, и белые, голубые и зеленые покрывала их, усеянные блестками, кружились вокруг них, развеваясь по воздуху, как крылья гигантских птиц. Молодые парни из окрестных деревень тесной толпой окружали пляшущих женщин и то отпускали на их счет веселые, впрочем довольно нескромные шутки, то поощряли их одобрительными восклицаниями. С высокой террасы, окружавшей храм, прислонясь к колоннам, смотрели на пляску молодые брамины и служители храма и порой обменивались с знакомыми богомольцами коротким приветствием или шуткой. Кое-где на площади курился дымок и по воздуху разносился характерный запах пальмового масла: очевидно, что-то варилось или жарилось для проголодавшихся богомольцев. В толпе шныряли разносчики с лотками всевозможных сластей, продавцы фруктов и прохладительных напитков громко выкрикивали гиперболические похвалы своему товару.

Вся эта картина, залитая ярким тропическим солнцем имела такой веселый, праздничный вид, что Андрей Иванович с удовольствием следовал за Рами-Сагибом, поставившим себе задачей обойти все самые укромные уголки площади, — даже те, где уже стояли известного рода небольшие палатки, с разостланной циновкой внутри, и молодые девушки сидели у входа, ласково поглядывая на подходящих мужчин. Проталкиваясь между группами богомольцев и прислушиваясь к шуму и говору толпы, точно ожидая уловить знакомые звуки родной речи, Грачев так живо вспомнил свою далекую родину, что ему даже показалось, будто он уже видит перед собой привычные с детства сцены деревенской ярмарки или сельского торжка в день престольного праздника. Но широкие сверкающие листья незнакомых деревьев, яркие благоухающие цветы, жгучее солнце на ослепительно сияющем небе, смуглые, ярко окрашенные лица и едва прикрытое, полуголое тело на каждом шагу, — все это возвращало его снова к действительности.

— Нравится вам здесь, мистер Гречоу? — спросил Рами-Сагиб, с веселой улыбкой поглядывая по сторонам и сверкая своими великолепными зубами. — Жаль, что сегодня что-то не видать фокусников… Впрочем, не хотите ли посмотреть на заклинателя змей? Видите, вот он расположился со своей деревянною дудочкой и корзиной, полной змей…

— Нет, мистер Рами, я уже любовался на этих заклинателей в Бомбее и в Пуант-де-Галле и — признаюсь вам, — их фокусы возбуждают во мне только одно отвращение.

Между тем, они снова подошли к храму. На террасе, несколько впереди группы браминов, стояла молодая девушка в блестящем костюме, вся с головы до ног закутанная в голубое газовое покрывало, и рассеянно смотрела в толпу. Смуглое худое тело сквозило через прозрачную ткань, золотые браслеты на руках и ногах сверкали разноцветными камнями. Позади нее стоял, не спуская с нее глаз, старый седобородый брамин.

— Посмотрите, — сказал Рами-Сагиб, указывая на террасу, — вот сумасшедшая баядерка-девадаси. Здешние брамины выдают ее за святую. Многие из народа от чистого сердца верят, что она имеет дар пророчества.

— Вам она ничего не предсказывала? — спросил Андрей Иванович, рассматривая девушку.

— Нет… Знаете, она довольно капризна и не всякого удостаивает своим вниманием. Не будете ли вы счастливее, мистер Гречоу? Не хотите ли попробовать?

— А что она за субъект, по вашему мнению?

— По моему мнению она то, что у вас, в Европе, называют ясновидящей. Во всяком случае, субъект довольно интересный.