Ариасвати - Страница 12

На следующее утро Андрей Иванович выехал на своем плоту на рыбную ловлю. С помощью лота он выбрал самое глубокое место на озере, опустил свой импровизированный якорь, закинул удочки и стал терпеливо ожидать результатов.

Над ним кружилось целое облако насекомых, то колеблясь из стороны в сторону, то поднимаясь высоко вверх, то опускаясь к самой воде. Разноцветные мушки садились ему на лицо, на руки, на плот, падали в воду и здесь их тотчас же проглатывали маленькие рыбки, поджидавшие свою добычу на поверхности воды. Золотистые стрекозы, трепеща радужными крыльями, садились на неподвижные поплавки, слегка их раскачивая, и вдруг, точно подстреленные, также падали в воду и мгновенно исчезали в зеркальной глубине.

От нечего делать Андрей Иванович заинтересовался этим явлением и скоро заметил, что около плота кружились красивые золотистые рыбки, украшенные ярко-пурпурными поперечными полосами, точно перевязанные яркими лентами. Они-то и были причиной того, что стрекозы и мушки, как подстреленные, падали в воду. Эти рыбки, наметив себе добычу, стреляли в нее из своего выдающегося трубочкой рта капелькой воды так сильно и метко, что насекомое мгновенно падало в воду и становилось добычей ловкого стрелка.

Андрей Иванович до того увлекся своими наблюдениями за водяными стрелками, что совсем забыл о своих поплавках. Он вспомнил, что читал когда-то о щетинозубах и хельмонах, которых богатые яванцы держат у себя в прудах ради их красоты и оригинального способа охоты за насекомыми. Он вспомнил также, что яванцы ставят над водой деревянные щиты с насаженными на них насекомыми и забавляются потом, глядя, как хельмоны, часто на расстоянии шести футов, стреляют в насекомых и сбивают их в воду одного за другим. Вероятно, красивые рыбки, которые кружились около плота, принадлежали к тому же роду.

VII. Борьба

Пока Андрей Иванович занимался этими интересными наблюдениями, поплавки оставались неподвижными. Так прошло довольно много времени. Полуденное солнце давало уже чувствовать себя и широкополая шляпа с опущенными на самые плечи полями плохо защищала Андрея Ивановича от жарких солнечных лучей, раскаливших плот до того, что бревна трескались вдоль, издавая звук пистолетного выстрела. Страдая от жары, Андрей Иванович рассеянно поглядывал на свои неподвижные поплавки. Вдруг один из них дрогнул и погрузился в воду. Когда Андрей Иванович заметил его исчезновение и взялся за удилище, поплавок уже снова появился на поверхности воды. Проклиная свою рассеянность, Андрей Иванович подождал еще несколько времени, не повторится ли клев, и затем вытащил лесу. Приманка была съедена. Андрей Иванович насадил новую и закинул на то же место. Теперь он уже внимательно наблюдал за своими поплавками.

Уже давно была пора обедать и Андрей Иванович, вероятно, благодаря постоянному движению на свежем воздухе, не страдал отсутствием аппетита, но настоящий охотник и рыболов умеет презирать и голод, и жажду.

Прошло еще несколько времени и тот же поплавок погрузился в воду, но теперь Андрей Иванович уже был на стороже и потому успел подсечь вовремя. Он сразу почувствовал, что на крючке повисло что-то тяжелое. Сердце охотника, полное радостного ожидания, усиленно забилось… Но — увы! — Это было только одно короткое мгновение: натянутая леса, свистя, взвилась кверху и на конце ее не оказалось ни наживки, ни крючка… Осмотрев конец лесы, Андрей Иванович убедился, что она не оборвана, но перекушена и так ровно, точно обрезана острым ножом. С досадой откинул он в сторону бесполезное удилище и сосредоточил свое внимание на остальных.

Прошло еще несколько времени, сколько именно, Андрей Иванович не считал. Понятно, кто хочет ловить рыбу, тот должен запастись терпением. Андрей Иванович заметил только, что солнце теперь обжигало ему уже левую щеку и поэтому шляпу пришлось передвинуть с затылка на левое ухо.

Но вот на самой толстой лесе, которая могла бы выдержать любого костромского сома, поплавок медленно погрузился в воду. В то же мгновение Андрей Иванович подсек и повел удилище: на крючке, очевидно, сидела пожалуй еще более крупная рыба, чем в первый раз, натягивая осторожно лесу, так что рыба, вероятно еще не опомнившаяся от неожиданности, медленно подавалась за движением его руки, только гибкое удилище под тяжестью ее согнулось совершенно в дугу. Но вот, на известной глубине, леса стала натягиваться так сильно, что Андрей Иванович должен был несколько уступить. Сначала рыба тянула в противоположную от плота сторону, затем повернула вдоль озера, но, встретив сопротивление и здесь, воротилась назад и, наконец, раздраженная болью, начала метаться из стороны в сторону с такой быстротой и силой, что едва не вырывала из рук удилища. Андрей Иванович уже стоял на ногах и, чувствуя, как дрожит и колеблется под ним его утлый плот, следуя за бешеными движениями рыбы, замирал от страха, что вот-вот лопнет его надежная леса и дорогая добыча ускользнет из рук. Нужно было ее замучить, довести до такого состояния, чтобы потом без сопротивления можно было вытащить на плот обессиленную рыбу. Но для этого необходимо не давать ей возможности оборвать лесу.

Если б Андрей Иванович был на своем легком челноке, на котором он, бывало, разъезжал по заводям Волги, он спокойно предоставил бы рыбе тащить его по озеру, подобно тому, как на, Волге водила его громадная щука, пока не замучилась до того, что позволила, наконец, выволочь себя на берег. Разве обрезать якорь, который мешает плоту свободно следовать за движениями рыбы? Не спуская глаз с того места, где билась рыба, Андрей Иванович освободил одну руку, вынул из кармана складной ножик и, раскрыв его зубами, нагнулся к сиденью, с целью перерезать привязанную к нему веревку якоря. Но в это самое время рыба так сильно метнулась, что плот закачался и ножик, выскользнув из руки, упал в воду.